В эфире программы «Специальный гость» на RTVI художественный руководитель МХАТ имени Горького Эдуард Бояков рассказал ведущей Тине Канделаки о странных отношениях с Татьяной Дорониной и разногласиях с актерской труппой, о двукратном росте выручки МХАТа после пандемии, о вывозе более 100 грузовиков мусора из театра, а также о том, как Сбербанк забрал финансирование фестиваля «Золотая маска» у генерального спонсора компании «Нестле».
Эдуард Бояков — художественный руководитель МХАТ имени М. Горького, продюсер, театральный режиссёр и педагог. Создатель фестивалей «Золотая Маска», «Новая драма», Московского Пасхального фестиваля (совместно с Валерием Гергиевым), крупнейшего в России международного фестиваля театра для детей «Большая Перемена», а также ежегодного фестиваля «Традиция» (совместно с Захаром Прилепиным). Учредил благотворительный проект «Арт-стройка», объединяющий российских художников для помощи воспитанникам детских домов. Основатель театров «Практика» и «Политеатр» в Москве, а также «Сцена Молот» в Перми. Продюсер и постановщик более 40 спектаклей в Мариинском и Большом театрах, МХТ им. Чехова, Центре им. Мейерхольда, театре «Практика». Вместе с Захаром Прилепиным основал Русский художественный союз.
О кадровых изменениях в МХАТ им. Горького [недавно в устав были внесены изменения: театр возглавляет директор и президент, а художественного руководителя нанимает на работу директор по согласованию с Минкультом России – прим.]
– Невозможно заниматься и цифрами, и творчеством, сразу начинается когнитивный диссонанс: ты либо одним жертвуешь, либо другим. Я всего 2,5 года работаю в этом театре, и первый год я занимался не постановкой спектаклей, над «Лавром» я начал работать через 1,5 года, а просто вывозил мусор. Мы вывезли 100 с лишним грузовиков, 100 с лишним контейнеров мусора. Это ненужные декорации спектаклей, которые уже не идут.
– При том, что театр действительно физически и морально был в очень ветхом состоянии, я должен отдать должное, что он при Дорониной заработал не только такую стагнацию, депрессивную, но и смог выжить в таком серьезном, глубоком экзистенциальном измерении. В наше время, в 1990-е гг., в 2000-е гг., произошло что-то и хорошее, но очень много плохого, и театр оказался защищенным от этого. То есть иногда есть такие этапы, когда надо закрыться, чтобы в тебя эта грязь не попала. И выбор Дорониной был очень мудрым, она закрыла театр.
Об отношениях с Татьяной Дорониной:
– Она была и осталась президентом. Мы мало контактируем, это исключительно ее выбор. Есть какая-то категория не очень психически адекватных людей, которые на нее воздействуют. Нам обидно, жалко, но жизнь продолжается. Она несильно включена в жизнь театра, во всяком случае премьерных спектаклей она пока не видела.
О стоимости театральных постановок:
– Спектакль «Лавр» стоит около 30 миллионов рублей. Мы раза в три повысили билеты, на конец мая билетов нет. И выручка с премьерного спектакля до начала пандемии была около миллиона рублей. Сегодня мы продаем 50% мест, и выручка «Лавра» с 50%, неполного зала, около 2,5 миллионов.
О том, сколько зарабатывал МХАТ им. Горькового в год до пандемии:
– До пандемии мы зарабатывали порядка 200 миллионов на билетах.
О роли театра в жизни людей:
– Театр — это суперфундаментальное исследование человеческой души, души нации. Именно театр фиксирует то, что происходит с человеком. Я каждый год потрясаюсь, наблюдая за какими-нибудь протестными движениями, за пертурбациями в экономике, за каким-нибудь политическим кризисом в этой стране или в России. И думаю: елки-палки, это же вот аккурат об этом написал, я не знаю, Марк Равенхилл, или Патрик Марбер, или Иван Вырыпаев.
О том, как Сбербанк забрал у «Нестле» спонсорство фестиваля «Золотая маска»:
– Это был третий и четвертый фестиваль, к тому времени у «Золотой маски» уже были прекрасные отношения с «Нестле», которые я тоже запустил. Мне позвонил, до Грефа был Казьмин, мы дружили несколько лет, и говорит: «Сколько дает „Нестле”?». Я называю сумму, миллион. «Мы дадим больше. Есть такая возможность?». Я говорю: «У меня контракт на 5 лет с „Нестле”». Он назвал сумму бо́льшую и очень правильную. Но при этом я понимаю, что я не нарушу, у меня есть обязательства перед «Нестле», я человек, который держит слово. Они были генеральным спонсором, у них был этот статус. И разговаривая с Казьминым, вспоминаю, что, заключая контракт, меня какое-то провидение дернуло написать такую фразу, что если до 1 мая не будет подтверждения о намерениях, отношения разрываются. А фестиваль был суперуспешным, «Нестле» были супердовольны. Я затаился, не звонил в «Нестле», моля Бога, чтобы они не спросили, не прислали. И в последний день я их уведомил, что мы разрываем отношения. В этот день мне позвонил главный бухгалтер Сбербанка на мобильный телефон и говорит: «Пришлите платежку». Я говорю: «Подождите, у нас нет контракта, какая платежка?». До сих пор Сбербанк генеральный спонсор «Золотой маски», уже при Грефе. Это один из немногих проектов, который Греф сохранил, очевидно, успешный.
О скандале с актерами театра в январе 2021 года [в январе этого года 7 актеров театра подали на Боякова в суд за дискриминацию и снятие со спектаклей тех, кто не согласился перейти на срочные контракты – прим.]
– Да ничем это не закончилось. Это и есть эта кампания, которая ведется против нас. Я поэтому и говорю, что я рад возможности заниматься исключительно творческими вопросами. У нас труппа 90 человек. Какое-то количество актеров, которые продолжают числиться, они меня не приняли как худрука. Пять-шесть человек сказали: «Мы с Бояковым работать не будем, не хотим». Я на первой встрече сказал актерам: «Если кто-то не хочет со мной работать, будьте честными, уходите. Ну что вы сейчас будете действительно портить атмосферу». Не все так поступили. Это 10 или 15% труппы.