Рок-фотограф Михаил Грушин в Imagine Cafe. Февраль 2020.
Вот уже более тридцати лет вокруг Подольского рок-фестиваля не умолкают споры о сакральной значимости трехдневного музыкального марафона, открывшего свои двери не только для начинающих групп из Сибири и Урала, но и ленинградских рок-звезд, коллективов из Москвы и ближайшего Подмосковья.
О советском Вудстоке, столичной М-Лаборатории и первых хэдлайнерах именитый фотограф «Российской Музыкальной Газеты», а также автор студийных обложек группы «Крематорий» и «Черный Обелиск» Михаил Грушин рассказал порталу musecube.org
МС: Перед тем, как начать говорить о Подольском рок-фестивале, хочу напомнить нашим читателям, что к 1987 году по стране зашагала Перестройка, а в Москве – по аналогии с Ленинградским Рок-клубом – уже во всю гремела Рок-лаборатория. Расскажите, как приобщились к фотографии и как начали снимать для институтской многотиражки?
Михаил Грушин: Началось все с того, что в детстве мама купила мне фотоаппарат Смена 8 М и увеличитель, но правда без объектива. На тот момент как таковых знаний у меня еще не было, книг по фотографии тоже, поэтому, когда я попробовал что-то сделать у меня ничего не вышло. Потом в 80-м году у меня появились друзья, которые дали мне прочитать замечательную книгу Микулина «25 уроков фотографии», где было подробно расписано как проявлять пленку и как печатать снимки. Я купил себе фотоаппарат ФЭД-5В и под руководством того, что там было написано начал снимать. А поскольку с 1982 по 1988 год я учился в МАИ на инженера-конструктора летательных аппаратов, то там же в институте у нас был факультет общественных профессий, где можно было получить дополнительную специальность. Я пришел на отделение журналистики, точнее фотожурналистики, но поскольку там разбирали вопросы, которые я уже сам освоил на практике, преподаватель предложил мне прийти в фото-центр МАИ, который на тот момент сотрудничал с институтской многотиражкой «Пропеллер». Начал я как спортивный журналист тем более, что сам был близок к спорту и занимался в секциях футбола и хоккея, но потом постепенно стал снимать мероприятия в Доме Культуры МАИ, куда приезжали всевозможные артисты и музыканты.
МС: Получается, что на рок-музыке вы тоже сконцентрировались не сразу?
Михаил Грушин: Что касается рок-музыки, то я вообще не знал, что в нашей стране она существует. Я знал, что есть «Машина Времени», знал ее с 70-х годов, но если мои друзья восхищались «Машиной», то я относился к ней очень скептически. Дело в том, что я вырос на западной рок-музыке и моими любимыми группами были «Slade», «Nazareth» и «Black Sabbath», в которых пели потрясающие вокалисты. Понятно, что у «Машины Времени» ничего подобного не было и не могло быть. Потом по радио я услышал группу «Круиз», что усугубило мое скептическое отношение после песен «Крутится волчок» и песни про «московского гуляку». На самом деле вторую песню исполняла группа «Альфа», где играл бывший музыкант «Круиза», но тем не менее вся эта приблатненная мелодия мне тоже не понравилась. И вот однажды с концертами в ДК МАИ приехал «Круиз», а поскольку мои друзья были увлечены рок-музыкой и знали множество групп, они позвали меня на концерт, но я не пошел. На следующий день ребята сказали, что если я не пойду и на второе их выступление они меня поколотят. Я пришел и был просто ошеломлен! Оказалось, что есть не одна группа «Круиз», а как минимум две, и концерт на который мы попали был концерт самого настоящего хэви-металла трио «Круиз» в составе Гаина, Васильев, Ефимов. Вот после этого выступления я родился как рок-фотограф.
МС: Удалось тогда что-то заснять?
Михаил Грушин: Фотографии с концерта у меня не получились – техника не позволила, но до концерта музыканты давали интервью и у меня получился прекрасный портрет Валерия Гаина. И когда меня спрашивают, как ты начал снимать? Я всегда показываю этот портрет. Потом я стал целенаправленно ходить в ДК МАИ и снимать концерты рок-групп, а туда приезжали и «Черный кофе», и «Тяжелый день», и «Бригада С», а поскольку мои фото печатались в «Пропеллере» и к снимкам нужны были тексты, то мне предложили еще и писать. Так что забегая вперед в Подольск я поехал делать репортаж как раз для «Пропеллера».
МС: Тем не менее, знают вас не только как автора целого ряда печатных публикаций, но и именитого фотографа московской Рок-Лаборатории. Расскажите, как впервые оказались в стенах этой организации?
Михаил Грушин: Как-то раз в ДК МАИ с концертами приехали группы М-Лаборатории – «Вежливый отказ» и «Ва-БанкЪ». Я пришел, сделал фотографии, а тогда у меня было такое интересное правило – фотографировать и отдавать снимки. Фотобумага тогда стоила копейки, пленка тоже, поэтому я мог себе это позволить. И вот с этими фотографиями я пришел в М-Лабораторию и встретился там с Владимиром Марочкиным – главным редактором журнала «Сдвиг» и газеты «Сдвиг-афиша». Ему понравились мои фотографии и мы начали сотрудничать.
Группа «Бригада С» на рок-фестивале «Подольск 87»
МС: Заманчивое по тем временам предложение… Но, как я понимаю, воспользовались вы им тоже не сразу?
Михаил Грушин: После того, как я закончил институт я должен был три года отработать по распределению и меня отправили в КБ им. А. Н. Туполева. К 8-ми утра я приходил в КБ, отбывал там рабочий день и вечером бежал на концерты, а потом еще до 2-х часов ночи проявлял и печатал снимки, и утром опять шел на работу. В конце концов в М-Лаборатории мне предложили уволиться из КБ под любым предлогом и перейти на работу к ним, что я и сделал.
МС: Насколько я знаю, с появлением подконтрольных КГБ организаций будь то Ленинград, Москва или Свердловск, советское рок-сообщество разделилось на два лагеря. Одни – выступили с критикой в адрес дарования новых свобод, другие, напротив, не видели ничего дурного в легализации андеграундного движения. Как вам кажется, насколько ощутим был этот раскол (и был ли он вообще), ведь в числе неприятелей оказались ваши коллеги – журналисты Сергей Гурьев, Александр Кушнир и Илья Смирнов?
Михаил Грушин: О том, что Рок-Лаборатория это какое-то отделение КГБ я не знал и знать не мог, и не уверен, что это было именно так. Что касается разногласий, то была такая ситуация: однажды мы с моим другом Виктором Трегубовым приехали на какой-то фестиваль и там в одной небольшой комнате собрались все журналисты, которые писали на тот момент о рок-музыке и до хрипа спорили друг с другом о том кто из них прав, а кто нет. Трегубов посмотрел на это и сказал, вас, мол, и так всего ничего, а вы еще спорите. Вот войдет сюда какой-нибудь сумасшедший, бросит гранату и все – отечественной рок-журналистики больше не будет. То есть надо понимать, что поначалу это были единицы. Я же делал фотографии не только для Лаборатории, но и для журнала «Контр Культура», где работал Гурьев – мы с ним дружим до сих пор, и не разу никаких внутренних или внешних разногласий у нас не было.
МС: Не смотря на первичную горбачевскую оттепель, по рассказам того же Гурьева в Подольске было две беды: любера и ГБисты. Но если первые колотили всех, кого им удавалось поймать, то вторые целенаправленно «занимались» сценой и портили группам звук. Не могу не спросить, какая атмосфера царила на площадке фестиваля и кто из отечественных команд запомнился больше всего?
Михаил Грушин: Надо сказать, что атмосфера на фестивале была совершенно иная, нежели чем сейчас. Тогда в партере было принято сидеть, а не бесноваться и всеми доступными способами выплескивать свою энергию на окружающих. Еще после окончания каждой песни было принято аплодировать и не важно понравилась она тебе или нет, а если кто-то вставал и начинал бурно реагировать к нему подходили блюстители порядка и усаживали на место. Что касается музыкантов, то лично мне больше всего запомнилось шесть команд из которых я бы выделил четыре. Это рижская группа «Цемент», группа «Телевизор» и еще четыре коллектива, которые я бы назвал хэдлайнерами – это «Наутилус Помпилиус», «Бригада С», «Облачный край» и трио «Алиби».
МС: Ну, если с остальными все более-менее понятно, то как тут оказалась «Алиби»?
Михаил Грушин: Я долго думал, чем же они меня зацепили и понял, что Сергей Попов был единственным вокалистом на этом фестивале, который действительно пел. У него звонкий, высокий голос. Во всех остальных группах вокалисты присутствовали номинально. Да, они все что-то пели, но другое дело как. Вы же понимаете, что про Бутусова нельзя сказать, что он замечательный вокалист, так же как и про Сукачева. Да, харизма, энергетика, на них было интересно смотреть, но вокал вызывал большие сомнения.
МС: Судя по тем снимкам, которые есть в свободном доступе в силу разных причин утвержденный список артистов был изменен. Знаю, что в Подольск не приехала «Алиса», не было группы «ЧайФ» и не попал «Телефон». Получается вместо них были «Зоопарк», «Настя» и кто-то еще? Почему не приехали остальные?
Михаил Грушин: Почему не приехали остальные я не знаю, но «Насте» из Свердловска досталось больше всего, потому что, когда она начала петь ей стали кричать: Домой! Домой! Почему был такой прием сказать не могу, может действительно ждали кого-то другого и зрителям не хватило терпения… А что касается «Зоопарка», то я не был знаком с их творчеством и увидел коллектив только на фестивале, правда какого-то особого впечатления он на меня не произвел. А поскольку я торопился уезжать, то сделал буквально две фотографии и все.
МС: Если я ничего не путаю, то от Москвы на площадке Зеленого театра сыграли «Бригада С», «Веселые Картинки» и дубненское трио «Алиби», числившееся в М-Лаборатории. Как на ваш взгляд на фоне плодовитого Рок-клуба смотрелись и слушались москвичи?
Михаил Грушин:«Веселых картинок» в отличие от того же Майка я не видел вообще – не смог попасть на их выступление, зато «Бригада С» и «Алиби» явно были фаворитами. Если сравнивать москвичей и, допустим, тот же «Телевизор», я скажу, что наши ребята мне понравились больше чем Борзыкин. Хотя, возможно все дело в том, что мне не очень нравится сам музыкальный стиль группы «Телевизор». Тем не менее, никакого соревнования между Москвой и Ленинградом я не почувствовал. Приезжали разные группы и выступали так, как умели это делать.
МС: Не секрет, что на протяжение 30-ти с лишнем лет Подольский рок-фестиваль называют не иначе, как советский Вудсток, приписывая ему то рекордное число зрителей, то по истине западный размах. Как вам кажется, почему вся официальная пресса так и не нашла в себе силы заявить о фестивале вслух?
Михаил Грушин: А много сейчас о современных фестивалях пишут? Та же «Комсомольская Правда» или газета «КоммерсантЪ»? Они особо не пишут, за исключением крупных событий, потому что это не их тема. Тоже самое я могу сказать и про Подольский фестиваль. Тем не менее у этого фестиваля было сильное послевкусие, после которого его стали называть советским Вудстоком и сравнивать с известной музыкальной ярмаркой. Но в 1987 году я этого не почувствовал, для меня это был просто фестиваль, где собрались группы из разных городов.
Наталья Бартош специально для Musecube
Фото Виктор Трусов, Михаил Грушин