Впервые показанная на Венецианском фестивале 2016 года, картина встретила смешанный прием, и я согласен с ее критиками: талантливый хореограф не внес в искусство кино ничего примечательного. Но она важна как высказывание пылкого адепта искусства contemporary dance. В сущности, это горячая, упакованная в форму игрового фильма полемика Прельжокажа с классической эстетикой фарфорового совершенства — технически безупречного, но мертвого. И утверждение танца живого, плотского, где есть сила земного притяжения и есть язык освобожденного тела. Это самое интересное в фильме — электризующий его полемический задор, яростный спор с окостеневшей школой классического балета.
Главную роль в первом российском космическом фильме исполнит женщина
Алексей Гуськов играет профессора Академии танца при Большом театре — он суров, немногословен и требует от своих учеников полностью отдаться профессии, отрешившись от всего земного — стремиться к выверенному, тщательно отработанному совершенству. Эта аскеза становится для его учеников религией, единственно возможным путем к настоящему искусству. Но вот, случайно попав на спектакль гастролирующей труппы современного танца, его ученица Полина ощущает род шока, она потрясена увиденным и готова лететь во Францию учиться.
Мы беседуем с исполнительницей главной роли Анастасией Шевцовой. Беседа происходила на премьере картины в Макао, где я и снял актрису на террасе фестивального дворца. В то время Анастасия еще танцевала в Мариинском театре, но через год покинула балет ради кино, снялась в российском фильме «Опасные танцы» и франко-швейцарском «Сила ветра».
На съемки фильма вы попали через Facebook — это как? Написали, что хотите сниматься в кино?
Анастасия Шевцова: Нет, меня так нашли. Просто дочки режиссеров увидели там мои фотографии и посоветовали позвать меня на кастинг. Был в Петербурге кастинг, и мы танцевали, играли сцены на французском, потом меня позвали во Францию, и там опять был кастинг с другими актерами — вот так я и попала.
Если я правильно понял картину, она род полемики Прельжокажа с классической школой балета. Он очень колоритно показывает разницу между искусством живым, плотским, земным — и вот этой фарфоровой сказкой. Он сумел увлечь вас contemporary dance?
Анастасия Шевцова: Да. Я продолжаю любить классический балет, но и современный танец для меня теперь очень интересен, и я хотела бы развиваться в этом направлении… В Академии ему очень мало учили, опыта у меня не было, и в фильме произошло мое первое настоящее знакомство с ним. И теперь — да, я очень хотела бы танцевать современный балет.
Театру "Русский балет" в Подмосковье присвоено звание академический
Противопоставляя классику современному танцу, Прельжокаж призывает вашу героиню ловить мгновения жизни, наблюдать ее, учиться у нее. Это пригодится в вашем балетном опыте?
Анастасия Шевцова: Я теперь тоже, как моя героиня, стараюсь наблюдать жизнь вокруг себя, и этому меня действительно научил фильм. Классический балет — прекрасный памятник прошлому, его надо сохранять, но надо и двигаться дальше. Современный балет мне нравится потому, что мы можешь через него выразить себя, свои настоящие чувства. В классике, если ты не Нуреев или Барышников, это невозможно. Я люблю и классику и современный балет и не могу сказать, что предпочитаю что-то одно.
В современном танце есть место импровизации?
Анастасия Шевцова: Не везде. Есть хореографы, который задают жесткий рисунок. Да Прельжокаж и не отрицает классику, он сам на ней вырос и воспитан. И он ее использует.
Но в фильме он яростно противопоставляет эти две сферы. То, что играет Гуськов, и то, что играют французские учителя, — это прямо противоположные методы. Герой Гуськова требует от всего отрешиться и полностью отдаться работе, а ваши французские учителя просят вас, наоборот, стать внимательной к жизни.
Анастасия Шевцова: Мне кажется — всему свое время. Классическая подготовка совершенно необходима, без нее я бы не смогла идти дальше. После Вагановской академии мне почти ничего не страшно, могу выдержать любые сложности.
Вы мечтали о балете с детства?
Анастасия Шевцова: Это получилось вопреки моему желанию. Я случайно пошла на просмотр за компанию с сестрой, которая как раз мечтала стать балериной, а сейчас бросила балет. И меня взяли. Я не хотела, но настояли родители: это нужно для здоровья, для осанки, да и для дисциплины тоже. Я думала, что поучусь два-три года — и все. Но втянулась, мне понравилось — и вот к чему это привело.
Какое здоровье, если жизни нет! Это же нужно от всего отказаться!
Анастасия Шевцова: Все должно быть грамотно. Есть люди, которые ничего не едят и не вылезают из балетных классов, но во всем, я считаю, нужно знать меру.
"Балтийский дом" показал премьеру Дмитрия Крымова "Все тут"
Что дала вам работа с большими актерами — Жюльет Бинош, Ксенией Кутеповой, Алексеем Гуськовым?
Анастасия Шевцова: Я училась у них. В сцене, где играющая мою мать Ксения Кутепова отправляет меня в Экс-о-Прованс, она должна плакать — и Ксения повторяла эту сцену семь или восемь раз, и я смотрела — и не могла понять, как такое возможно. Я наблюдала за ними, пыталась учиться у них, они мне очень помогали советами — для меня это была школа.
Жюльет в фильме еще и танцует…
Анастасия Шевцова: Причем изумительно. Я смотрела и плакала. Она танцу не училась, но у нее был проект с современным британским хореографом Акрамом Ханом. К роли готовилась долго, занималась с нами классическим танцем, и я не только у нее училась, но и мы ее тоже чему-то могли учить.
Кто для вас в балете образец?
Анастасия Шевцова: Диана Вишнева, Рудольф Нуреев, Михаил Барышников: они — личности. А это на сцене всегда чувствуется. Есть много физически способных актеров, которые могут ногу к уху поднять, но если нет индивидуальности, какого-то своего стержня — это видно из зала, такого артиста неинтересно смотреть.
Какие главные уроки вы вынесли из опыта работы с Прельжокажем?
Анастасия Шевцова: Самым сложным было выполнить его требование расслабиться. Мы в классическом балете привыкли всегда зажиматься, держать позиции, а в технике Анжелена все наоборот — важно быть расслабленным и дать выход собственным эмоциям. Переучиваться было сложно, но, я надеюсь, это получилось. Сложной для меня была и сцена, где нужно танец импровизировать. Это было абсолютно ново для меня, я такого никогда не делала, а тут еще смотрит вся съемочная группа, и камера на тебя направлена — стресс!