За эволюцией этого режиссера смотрю с особенной ревностью: увидев его дебют 2014 года «Ч/б», я имел смелость представить, что грядет комедиограф типа Гайдая либо Данелии. С чувством меры и юмора, с положительным настроем и талантом. Но зарождавшаяся репутация оказалась слегка подмоченной практикой Шелякина-сценариста — появилась «Бабушка легкого поведения», вкусом как раз не отмеченная. Позже реноме поправил кинофильм «Нескончаемая жизнь Александра Христофорова» — он веселил артистизмом, смышлеными решениями, союзом бытовой комедии с карнавалом, ненаигранным оптимизмом.
Кинофильм, где Эмма Томпсон сыграла Царского арбитру, выходит в Сети
Оптимизмом отмечен и «Хеппи-энд» — комедия о человеке, который пробудился в Таиланде без вещей и памяти о том, кто он таковой, но по ходу деяния нашел пучину деловых и художественных талантов. Он обычный бомж без роду и племени, но крепкая русская закваска не даст человеку пропасть: никак не смущенный неведением местных законов, он просто обучается их обходить и все, встреченное на пути, подминать под себя. Схваченный правоохранительными органами и помещенный на исправительные работы в некоторый российский отель, он сможет не только лишь открыть собственный туристский бизнес, да и обворожить хозяйку. А попутно запугать туземцев версиями о всесильной российской мафии, социально защитить эксплуатируемых и нейтрализовать эксплуататоров. Обычный авантюрно-комедийный ход с привкусом великорусского приемущества. Героя зовут Ксенофонт, а играет его Миша Гомиашвили.
Комедия — таковой жанр, что от него наименее всего требуешь логики. Охотно принимаешь условия игры, и если сверяешь с кое-чем ее действия, то только со собственной способностью поверить в происходящее. С сиим у кинофильма препядствия.
Московские театры и кинозалы готовятся возобновить работу
…Холеная матрона нежится в гамаке, потягивая коктейль, — жив знак шикарной жизни. Позже выяснится, что бизнес у нее умеренный: гостевой домик для нетребовательных русских туристов. Матроне нужен ассистент по хозяйству — и она берет в правоохранительных органов бродягу-старикашку без имени и памяти, доверив ему и средства для закупки товаров, и уход за нехитрыми владениями. Недоверие к происходящему укрепится в тот момент, когда нам намекнут, что ухоженная, далековато не крайней юности дама испытывает к старику энтузиазм. Или ее заинтересовала потаенна незнакомца, или она из редчайшей породы геронтофилок, но когда героиня кидает на него длинный задумчивый взгляд, становится не по для себя.
Из финишного титра мы узнаем, что все это выдумал сценарист Константин Чармадов, чтоб экзотичными приключениями повеселить отца — даже именовал героя его именованием Ксенофонт. Затея великодушная, но домашняя; выйдя за границы отцовского дома, она обязана вызвать доверие и у наименее легковерных наблюдателей.
От комедии не требуешь педантичной логики, но хотелось бы веровать происходящему. С сиим у кинофильма препядствия
Выписанный в сценарии образ беспомощного, но полного укрытых актуальных сил человека воздействовал и на кастинг — выбор пал на Миши Гомиашвили, который очень состарен гримом и неопрятностью застарелого бомжа. Вышло, естественно, не «чудовище», ну и хозяйка отеля не совершенно молодая «кросотка», но соц и возрастной контраст меж ними все равно оглушает — на взор, он ей годится в отцы, и сцен вероятной любви меж настолько несовместными персонажами ожидаешь практически с страхом. При том, что актерски Гомиашвили небезынтересен, нрав отрисовывают энергичный, непредсказуемый и способный заинтересовать не только лишь отельершу. Но живет он в каком-то другом жанре и в иной истории, пусть полуфантастической, но не требующей поцелуя в диафрагму. Тут ошибка режиссерская: кинофильм не выверен по психическому строю и не выстроен хоть по какой-либо из бессчетных логик искусства.
Недоверие к происходящему копится от кадра к кадру, и потенциально милая, ни к чему не обязывающая «курортная» комедия смотрится вымученной. По благодушной экзотичности покорение Ксенофонтом Таиланда чуток похоже на освоение героем Евгения Леонова галактики Кин-Дза-Дза, но там была идея, свинтившая неописуемые действия воедино и способная сказку создать бывальшиной. А «Хеппи-энд» движется лишь хорошими намерениями, для воплощения которых создатели не отыскали убедительных аргументов.