Судьба русской художницы Иры Витман полна контрастов. Детство, проведенное в богемном Париже – и оборона блокадного Ленинграда. Мечты о покорении Арктики, путешествия по миру – и 20 лет счастливой жизни в глубочайшей провинции. А еще — неизменные художественные опыты за ширмой социалистического реализма. Ира Витман не бунтовала, не уходила в подполье и не создавала новейший русский авангард так же, как и не была «соцреалистической» художницей. Она просто жила живописью…
Этюд.
Ира Витман родилась в Москве в 1916 году. Ее отец был выходцем из Латвии, мама происходила из семьи французских дворян, бежавших в Россию опосля Французской революции. В девять лет Ира приехала с мамой в Париж, где оказалась с головой погружена в художественную жизнь Франции. Выставки, встречи, пестрота красок, экспериментальная живопись, новейшие и новейшие имена, направления, стили… Знакомство с Анненковым, знаковая встреча с Зинаидой Серебряковой. Непонятно, вроде бы сложилась жизнь Витман, если б не эти три парижских года. Но в 1928 году Ира возвратилась в Россию с точной убежденностью: она будет художницей! Либо полярником. Путешествия приманивали Иру практически так же очень, как живопись. И хотя потом Витман писала: «Человек может родиться ученым либо художником – это его судьба», некое время она серьезно задумывалась о профессии, позволяющей изучить мир, и даже два года проучилась в Океанографическом техникуме.
Дамские портреты.
В полиграфическом техникуме в Ленинграде Витман познакомилась со своим будущим супругом – Алексеем Соколовым, вкупе по советы Исаака Бродского (того самого художника, который прославился портретами Ленина) они продолжили учебу во Всероссийской академии художеств…
Летние деньки в особенности любимы живописцами за возможность писать на природе. В июне 1941 года Витман и Соколов были на пленэре в Алуште. Война застала их с кистями в руках, около загрунтованных холстов, в тот миг, когда, чудилось, жизнь была в особенности великолепна…
Алексей ушел на фронт добровольцем. Ира осталась в Ленинграде. Но она не могла, не искусна просто и терпеливо ожидать, выживать и возлагать на наилучшее. В годы блокады художница Ира Витман, интеллигентная женщина, очарованная Вламинком и Пикассо, служила в пожарной бригаде, вкупе с иными студентами академии спасая дома возлюбленного городка от последствий бомбежек. За собственный самоотвержденный труд Витман получила звание “Герой пожарной службы” и медаль “За оборону Ленинграда”.
Работы из самаркандского цикла.
В 1942 году Ира попала в эвакуацию в Самарканд. В то время городка Средней Азии стали пристанищем для почти всех людей искусств, туда были эвакуированы художественные университеты и театры Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова. Годы среднеазиатской эвакуации обрисовывают по-разному – кто-то вспоминает голод и бедность (живописец Роберт Фальк, к примеру, был обязан питаться практически подножным кормом – которого в Средней Азии не так много), невозможность достать краски и холсты, кто-то гласит о бурной творческой жизни Самарканда и Ташкента. Ире Витман опосля кошмара блокадного Ленинграда Самарканд казался настоящим земным раем. С экстазом Ира писала колоритное небо и пестрые одежки местных обитателей, их размеренные, умиротворенные лица, кишлаки и верблюдов… Южная природа дозволила художественному таланту Витман раскрыться обширнее и ярче, обрести смелость писать не так, как положено (а ведь это были годы социалистического реализма), а так, как лицезреет сердечко.
В палатке строителя. Натюрморт.
Ира и Алексей не пополнили сумрачный перечень живописцев, чьи жизни унесла война. Им было предначертано еще много лет любви и живописи. Все так же вкупе они перевелись в Столичный муниципальный художественный институт, где Витман написала свои 1-ые важные работы – «Метро. Эскалатор» и «Пушкин-лицеист». Сходу опосля окончания института ее приняли в Альянс живописцев.
Пушкин-лицеист.
В 50-х Ира Витман, как большая часть русской молодежи, отправилась «покорять целину» — но как художница. Ее страсть к освоению неизведанных земель, детская мечта о путешествиях в дальние края, отыскала воплощение тут. На целине был совсем новейший мир. Стройки среди степи, женитьбы, песни – и юные радостные мамы, кормящие грудью детей прямо под тентами и в палатках.
Материнство.
Образ кормящей мамы «в позе нескончаемой мадонны» – островок спокойствия в бурлящем океане «стройки века» — все почаще начинает появляться в живописи Витман. Ей и самой предстояло скоро стать мамой – и основоположницей художественной династии. Ее дочь Марина станет известной театральной художницей, а внучка, Екатерина Левенталь – художницей фресок.
Адам и Ева.
С начала 60-х Витман в конце концов реализует давнишнюю мечту о путешествиях. Крым, Сибирь, Средняя Азия, Эстония, Литва, Вьетнам, Румыния, Болгария, Франция, Италия… Не наслаждаясь способами «социалистического реализма», Витман много экспериментирует, ее работы стают все ярче, декоративнее и абстрактнее, образ, спектр и композиция стают важнее «идеологичности» содержания. Ну и на целине ее заинтересовывал не героизм русского человека, а те широкие художественные способности, которые предоставляла среда – цвет, динамика, обостренная особенность вида.
Мальчишка на пляже. Этюд.
И, в конце концов, опосля огромного количества интересных путешествий осядет она вкупе с супругом на Оке, близ Мурома – там, где природа побуждала брать в руки кисти чуть ли не раз в секунду.
Народная мастерица.
Ира Витман не сделала переворота в живописи, никогда не бунтовала и не принадлежала подпольным авангардным течениям русской живописи. Но Роберт Фальк писал о ее российских натюрмортах и самаркандских мадоннах: «ее творчество овеяно французским притягательностью». Витман умопомрачительно вписывалась в художественную жизнь собственного времени – постоянно, каким бы ни был официальный курс и ее собственные искания. И в то же время – шла своим методом.
Автопортрет. Сельские детки.
Натюрморт с дыней написан художницей в 2002 году!
Витман прожила чуток меньше века – ее не сделалось в 2012 году, и до крайних дней художница интенсивно участвовала в выставках. Ее работы хранятся в Третьяковской галерее, Муниципальном Российском музее и во огромном количестве личных коллекций в Рф и за рубежом.
Текст: Софья Егорова.