Все мы с юношества знаем и любим сказки Корнея Ивановича Чуковского. На его неподражаемых мелодичных стихах выросли уже несколько поколений деток, потому в памяти людей он остался в основном как детский писатель. Но в жизни поэта, публициста, литературного критика, переводчика, литературоведа и журналиста волшебные произведения для самых малеханьких читателей «рождались» всего только около 10 лет, и писались они для одной девченки – младшей дочери писателя Марии, которую все в семье звали Мурочкой. В 2020 году исполнилось 100 лет со денька ее рождения.
К 1910-му году в семье юного журналиста и писателя Корнея Чуковского было уже трое деток — Коля, Лида и Борис. Потом страну ждала эра страшных потрясений, поначалу 1-ая Глобальная война, потом – революция и Штатская. В это время все выживали как могли. Писатель, чтоб прокормить свою огромную семью, обязан был браться за всякую работу – он читал лекции для моряков Балтийского флота, в Красноармейском институте и в Доме искусств, чтоб хоть как-то иметь возможность свести концы с концами. Но в разгар голода и разрухи у Чуковских нежданно возник очередной ребенок. 24 февраля 1920 года Корней Иванович делает запись в дневнике:
«Давно ожидаемое чадо, которое — чёрт его понимает — для чего, захотело родиться в 1920 году, в эру гороха и тифа».
К. Чуковский и Мурочка
Мурочка мало подросла, и 40-летний писатель, который был уже, кажется, опытным папой, благодаря этому позднему ребенку вдруг открыл себе умопомрачительный мир детской фантазии. Все почаще он пишет в дневнике о собственной младшей дочери, восхищаясь ею:
«17 января. У Мурки такое воображение во время игры, что, когда потребовалось ловить для медведя на полу рыбу, она востребовала, чтоб ей сняли ботинки. На данный момент она птичка — летает по комнатам и целыми часами машет крыльями…
Мы очутились с Мурой в черной ванной комнате; она заорала: «Пошла вон!» Я задал вопрос: «Кого ты гонишь?» — «Ночь (то есть темное время суток). Пошла вон, ночь (то есть темное время суток)».
Мурка рыдает: недозволено сказать «облако по небу идет», у тучи ног нету: недозволено, не смей. И рыдает».
Чуковский нередко играет с дочерью, утешает ее в малеханьких неудачах. Конкретно в этих играх, беседах, уговорах подремать и поесть появляются идеи для умопомрачительных детских историй, которые счастливый папа начинает записывать. В 1925 году издается 1-ый сборник стихов и сказок «Муркина книжка». Естественно, писатель посвящает ее собственной малеханькой музе, ведь его Мурочка то там то тут мерцает на страничках:
«Мура туфельку снимала,
В огороде зарыла:
— Расти, туфелька моя,
Расти, малая!…»
Умопомрачительная детская логика больше завораживает Чуковского. Время от времени он так от всей души и с наслаждением играет с дочерью, что у людей глаза на лоб лезут от удивления – к примеру, девченка изображает собаку, а папа водит ее на поводке. В размеренные минутки они совместно занимаются суровыми делами – Мурочка обучается читать и писать, знакомится с суровыми произведениями литературы. Правда, результаты, преломленные через конкретное сознание малыша, время от времени оказываются нежданными:
«1925 год. 24 августа. Пн. Муре весьма нравится Пушкин. «Он погиб? Я выкопаю его из могилы и попрошу, чтоб он писал еще. (…) А Ленин? Он тоже погиб? Как жалко: все отличные люди погибают…»
Чуковский с дочерью
В семь лет девченка чуток не погибла от приступа аппендицита. Ее выручили, но начиная отныне над писателем будто бы нависает темная тень – он опасается утратить дочь, которая не различается мощным здоровьем. Сразу его ждут и проблемы другого плана — произведения, написанные для Мурочки и подаренные всем детям страны, подвергаются твердой критике. В феврале 1928 года в «Правде» была размещена статья заместителя народного комиссара просвещения РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика — название Российской Федерации до 25 декабря 1991 года, введённое Конституцией СССР 1936 года) Надежды Константиновны Крупской «О „Крокодиле“ Чуковского»:
«Таковая трепотня — неуважение к ребёнку. Поначалу его влекут пряником — весёлыми, невинными рифмами и комичными видами, а попутно дают глотать какую-то муть, которая не пройдёт безо всяких следов для него. Я думаю, «Крокодила» ребятам нашим давать не нужно…»
Скоро эта травля воспринимает суровые масштабы, и в литературной среде даже возникает нехороший термин – «чуковщина». Писатель обязан «отречься» от собственных странноватых представлений о детской литературе и возвратиться на торенный путь соцреализма. В декабре 1929 года в «Литературной газете» Чуковский опубликовал письмо, в каком пообещал заместо глуповатых сказок написать сборник стихов «Весёлая колхозия». Правда, это обещание он так и не выполнил, поэтому что в предстоящем стихов для деток совершенно больше практически не писал. В его жизни начался самый ужасный период – докторы нашли у Мурочки костный туберкулез. В те годы эта болезнь числилась фактически неизлечимой.
Писатель увез дочь в Крым, вылечивал в наилучшем детском санатории, но неудача, которую он так длительно предчувствовал, все таки достигнула семью:
«Ночь (то есть темное время суток) на 11 ноября. 2 с половиной часа тому вспять ровно в 11 часов погибла Мурочка. Вчера ночкой я дежурил у ее постели, и она произнесла:
— Лег бы… ведь ты утомился… ездил в Ялту…
Сейчас она улыбнулась — удивительно было созидать ее ухмылку на таком измученном лице.
Так и не докончила Мура говорить мне собственный сон. Лежит ровная, суровая и весьма чужая. Но руки роскошные, великодушные, одухотворенные. Никогда ни у кого я не лицезрел таковых. Федор Ильич Будников, столяр из Цустраха, сделал из кипарисного сундука Ольги Николаевны Овсянниковой (того, на к-ром Мура в один прекрасный момент лежала) гроб. И на данный момент я, услав М. Б. на кладбище столковаться с могильщиками, совместно с Ал-дрой Николаевной положил Мурочку в этот гробик. Своими руками. Легонькая».
В 2020 году исполнилось 100 лет со денька рождения Марии Чуковской
Марию Чуковскую похоронили на древнем кладбище Алупки. Писатель с того времени не мог терпеть Крым. До конца жизни он считал, что погибель дочери – это возмездие за его «отречение» в «Литературной газете» от их общих сказок. К детским произведениям он время от времени пробовал возвратиться – в 1933-м опубликовал начатую еще издавна книжку о психологии деток «От 2-ух до 5», во время войны в Ташкенте, в эвакуации пишет сказку «Одолеем Бармалея», которая снова пришлась «не ко двору», критика именовала ее «пошлой и вредной стряпней К. Чуковского». В 60-х писатель работал над Библией для деток, и книжка под заглавием «Вавилонская башня и остальные античные легенды» даже вышла в свет, но позднее весь тираж был уничтожен. По фотографиям на обложках книжек мы помним Корнея Ивановича Чуковского маститым старым писателем, но подавляющее большая часть детских сказок и стихов он сделал еще довольно юным — в те годы, когда рядом с ним жила его малая муза Мурочка.
Персонажей для собственных сказочных историй Чуковский время от времени находил в жизни. Одним из прототипов хорошего доктора, к примеру, стал доктор из Вильнюса.