Наша колумнистка Екатерина Попова ведает, какие стереотипы о женщинах и отношениях скитаются из книжки в книжку, почему они нам безрассудно надоели и на что стоило бы их поменять.
К пользующейся популярностью литературе принято относиться без излишней серьёзности. Детективы, любовные романы, боевики, фэнтези — всё это считают только развлечением, методом занять себя в метро либо на пляже. И то годится такое времяпрепровождение только для слабеньких духом людей, которые отрешаются личностно расти при каждой комфортной способности — а ведь могли бы заместо Устиновой учить испанский, либо, отложив томик Семёновой, прослушать нужный вебинар про топ-10 самых распространённых ошибок таргетологов.
Трудно сказать, какое признание на данный момент вызовет больше осуждения: что ты прочла всю Донцову либо что чистишь зубы раз в три денька — и то, и другое сочтут зазорным. Тем не наименее создательница Даши Васильевой и Евлампии Романовой год за годом держит свои позиции в 10-ке самых издаваемых создателей — вровень с Поляковой, Устиновой и Марининой. Можно сколько угодно ругать книжную попсу, но она продолжает оставаться одним из наилучших вариантов отдыха меж составлением годичных отчетов, зубрёжкой некорректных глаголов и попыткой освоить Гугл AdWords.
Считается, что такое чтиво — жвачка, которая не даёт разуму никакой еды. Но по сути даже самые простые сказки не только лишь веселят деток, да и дают им возможность погрузиться в чужой опыт, прожить действия, которые описываются в книжке. Известный аниматор Фёдор Хитрук в собственной книжке говорил, как в 6 лет потрясла его восточная сказка о дружбе льва и быка, разрушенной подлым шакалом, и как он перечитывал её раз за разом в надежде на благополучный финал заместо финишной смертельной схватки. Он добавляет, что конкретно эта история, может быть, уберегла его от совершения почти всех подлостей, показав, к чему они приводят.
Так же дело обстоит с хоть какой книжкой. Мы ставим себя на пространство героинь, которыми не являемся, соболезнуем персонажам и делаем себе какие-то выводы. И поэтому, отправляясь в плаванье по несуществующим мирам, так грустно и неприятно раз за разом налетать рифы одних и тех же штампов. И чем старше ты становишься, тем большее их количество начинаешь замечать. И всё почаще задаёшься вопросцем: почему кроме драконов, фейри и единорогов все создатели раз за разом придумывают небывальщины о женщинах?
Давайте же побеседуем о том, какие сюжетные ходы пора выслать на книжную свалку, и чем их издавна пора поменять.
Худенькие героини
Смотришь на основных героинь книжек — и видишь впереди себя рощу стройных юных кипарисов. Это в жизни у дам средний размер 50 2-ой, в романах же на первых ролях практически постоянно худышки: полная дама окажется или комичной пышкой, или неприятной антагонисткой, чье духовное уродство подчёркивается складками жира. Если вдруг «попаданка» приходит в себя не только лишь в средневековом замке, да и в теле толстой дамы, то 1-ое, что она сделает — применит все известные ей познания о диетологии и фитнессе, чтоб стать узкой и гулкой.
Нам из книжки в книжку разъясняют: всё наилучшее — реальная любовь, приключения, верные друзья — положены лишь худеньким девченкам. И это страшно наскучивает! Так и охото спросить создателей: для вас что, издательство предел на героев спускает в килограммах? Хватит мыслить, что все читательницы хотят созидать лишь безупречную копию себя. Мы желаем совершенно другого — следить за приключениями женщин, которые похожи на нас. Сделайте их таковыми же различными, какими мы бываем в действительности — книжки от этого лишь выиграют.
Таинственный мудак
Если основная героиня в 99 из 100 случаев — роскошная статуэтка, то центральный персонаж и её романтичный энтузиазм фактически постоянно — таинственный мудак. Он чувственно холоден, молчалив, мрачен, и всем своим видом намекает, что в его прошедшем есть какая-то потаенна. Секретом, обычно, оказывается разбившая его сердечко бывшая, время от времени заместо неё из шкафа вправду вываливаются скелеты — к примеру, безвременно погибших экс-жён и деток.
Ведёт себя с девицами таинственный мудак в полном согласовании со своим архетипом: игнорирует, говорит свысока, высмеивает, обижает и унижает. Позже непременно выясняется, что делал он это только с благими целями: то мотивируя обучаться, то стараясь оттолкнуть от себя — ведь он не способен на любовь и не может ей ничего отдать! Конец постоянно схож: благодаря чуткости и терпению героини таинственный мудак мутирует в красивого царевича — ласкового, любящего и понимающего.
И сценарий этот уже набил оскомину. Мы непревзойденно знаем, что мудаки — конечная био форма, а не кокон, из которого вылупится царствующая особа. Штамп про перерождение под действием силы любви просто вредоносен: поначалу его вставляют во все книжки, а позже мы удивляемся, почему девицы живут с абьюзерами, твердя: «Я его перевоспитаю!» Так что хватит с нас загадочности — обычные мужчины нравятся нам еще больше.
Фееричный секс
Сцены секса встречаются не только лишь в любовных романах — они есть и в научной фантастике, и в фэнтези, и в детективах. И эти описания постоянно такие, будто бы в процессе родилась сверхновая: множественные оргазмы уносят даму в космос, а сам процесс может продолжаться часами. Оба партнёра постоянно могут и желают — и непринципиально, что они 3-ий денек без запасов удирают от бандитов по лесу либо лишь что похоронили семерых друзей, бывшую супругу головного героя и возлюбленную болонку героини.
Неопытность девицы при всем этом не играет никакой роли: даже если она девственница, коитус всё равно десантирует её прямо на МКС «Экстаз-1». Предохранение игнорируется как снижающее накал страсти: презервативы либо остальные методы контрацепции упоминаются нечасто и только западными создателями. Физиология (наука о сущности живого, жизни в норме и при патологиях, то есть о закономерностях функционирования и регуляции биологических систем разного уровня организации) становится занятной: если у девицы партнёр 1-ый, то он обязательно натолкнется на «невидимую преграду».
Не то чтоб мы против таковых описаний: читать их очень весело. Но с одной обмолвкой — если секс у тебя уже был. А вот если нет, то такие художественные изыски могут порядком подпортить жизнь, формируя ожидания, весьма далёкие от действительности.
Романтизация насилия
Это, пожалуй, самый вредный и страшный штамп из всех имеющихся. Начинается всё с таинственного мудака, который высмеивает и обижает героиню: нам торопятся разъяснить, что это было только проявлением глубочайших эмоций к ней. Преследования подаются, как проявление мужественности и силы, и завершаются непременно счастливым браком. Произнесенное женщиной «нет» мужчины парируют: «Я решил, что ты будешь моей!» — и в конце нас снова ждёт свадьба.
Нередко создатели идут еще далее — и под видом романтики нам сервируют статьи Уголовного кодекса. Есть, к примеру, цикл детективов Поляковой, где основная героиня выбирает меж киллером и рэкетиром: 1-ый её пытал (и тогда втюрилась), 2-ой изнасиловал. Существует вселенная планетки Гор, описанная Джоном Норманом, которая больше припоминает порнуху, чем фэнтези — создатель с упоением ведает, как ставшие рабынями и подвергающиеся насилию дамы открывают себе настоящие оргазмы, и попаданки с наслаждением меняют успешную карьеру на Земле на клеймо невольницы.
Браки по принуждению оказываются счастливыми, похищения пробуждают обоюдную страсть, ссоры и обоюдная неприязнь стают первым признаком того, что мужчине и даме предначертано быть вкупе. Но в настоящем мире проще повстречать единорога, чем такое развитие событий. Мы вправду желаем созидать в книжках мощных парней, вот лишь сила — это совершенно не изымательство над слабенькими, вроде бы не старались уверить нас в оборотном. Оставьте стокгольмский синдром (совокупность симптомов с общим патогенезом) для учебников по психологии — не нужно выдавать его за романтику в художественной литературе.
Принцесса в неудаче
К счастью, времена, когда женщина были бы лишь реквизитом, который рыцарям предстояло отобрать у драконов, либо преданными секретаршами чутких детективов, миновали. Дамы всё почаще оказываются главными героинями, которые открывают злодеяния либо выручают мир. Но вот незадача — раз за разом выходит, что без парней им не обойтись.
Любительница личного сыска может идти по следу, обнаруживать улики, которые проморгала правоохранительные органы, отыскивать очевидцев — но практически на крайней страничке выяснится, что, собрав все ниточки, незадачливая следовательница соткала из их неровное полотно. И вот уже её опытные товарищи разъясняют: ты молодец, всё выяснила, просто сообразила с точностью до напротив, и убийца совершенно не садовник, а почтальон.
Фэнтези переполнено мезальянсами: женщина обязательно будет обычной, хоть и одарённой сиротой, мужик же соберёт титулов больше, чем Александр Невский: и властелин драконов, и 1-ый клинок империи, и глава потаенного и могущественного ордена колдунов, и пятикратный спасатель мира от смерти в лёгком весе. Про любовные романы и гласить нечего: там счастье может быть только опосля брака и лишь поэтому, что он состоялся.
Недозволено сказать, что мы не мечтаем о сильном мужчине, но для чего же, демонстрируя таковых, созодать дам слабенькими? Мы непревзойденно справляемся с трудностями в настоящей жизни — и желаем созидать таковых же героинь, а не принцесс в неудаче.
Считается, что создатели книжек пишут то, на что есть спрос. Дескать, дамы желают читать про прекрасных героинь, девицам нравятся истории, в каких приходит мужик и всё решает. Предложи читательницам что-то другое — и заместо блокбастера получишь провал. Но по сути стоит приглядеться, и становится ясно — если мощная независящая героиня не приглянулась, то дело не в её самостоятельности, а в том, что над её образом просто не работали. Бывает и напротив — нередко ради увлекательного сеттинга и захватывающего сюжета мы терпим слабеньких персонажей.
Можно сколько угодно смеяться над пользующейся популярностью литературой, но люди её читали, читают и будут читать, примеряя на себя роли из книжек. И поэтому так принципиально, чтоб модельный ряд не заканчивался на размере M и царевиче, который придёт и возьмёт жизнь любимой в свои руки. Мы буквально желаем большего — и в романах, и в жизни.