Свадебные обычаи даже в дореволюционной Рф недозволено именовать одичавшими и неприемлемыми для современных людей. Все таки до традиций, оправдывающих кражу жены, насильный брак, право первой ночи весьма далековато, но есть аспекты, которые кажутся очень смешными. В пору, когда невинность жены числилась чуть ли не основным условием счастливого брака, личные границы новобрачных нарушались сплошь и рядом, часто без видимых на то обстоятельств, просто из любопытства.
В дореволюционной Рф имел силу лишь церковный брак, о котором имелась пометка в метрической книжке прихода, все другое числилось сожительством, не имело юридической силы и числилось греховным. В брак можно было вступать с 16 лет девицам и с 18 лет юношам, был определен предельный возраст для брака – 80 лет. Неотклонимым условием было согласие на брак не только лишь самих будущих супругов, да и их родителей. Если обнаруживалось, что предки заставляли деток к заключению брака, то могли получить до полутора лет кутузки, брак же признавался фиктивным. Но фактических воззваний с жалобой на насильное супружество были единицы. Ведь все это происходило за закрытыми дверями, а методы давления избирались очень утонченные, потому недозволено гласить о том, что браки в королевской Рф заключались только по любви и обоюдному согласию брачующихся.
Как знакомились жених и жена
Замуж не по любви — для женщин всех времен это катастрофа.
Не отметая того факта, что девицам на выданье и женихам ничто не мешало познакомиться в обыкновенной жизни и приглянуться друг-другу, как это было постоянно, стоит увидеть, что было еще огромное количество методов обзавестись парой. К браку тогда подступали наиболее правильно, никакого поиска половинки и любви на всю жизнь. Если юноша с женщиной относятся к одному сословию, предки одобряют брак, а юные друг дружке мало-мальски понравились – означает, свадьбе быть!
Все, что соединено со женитьбой, пусть даже чужой, постоянно было поводом для праздничка.
Свахи в ту пору были людьми нужной профессии, ведь лишь у их была база данных всех невест и женихов в окружении определенного уровня денежного достатка. Но к началу XX века свах с их рынка стала теснить «Супружеская газета». В ней публиковались объявления возможных женихов и невест, так отыскать для себя пару было еще дешевле, чем через сваху, к тому же возникал шанс у бесперспективных (исходя из убеждений свахи) кандидатов. Но в то же время был и велик риск напороться на бесприданницу, разорившихся дворян и остальных личностей, не нужных на супружеском рынке.
Невестку выбирали кропотливо, обращая внимание на все детали и происшествия.
Посреди дворян были в почете «Ярмарки невест» — светские сезоны, которые завершались свадьбами, предполагали одно – смотрины. Тут также интенсивно работали свахи, которые не пропускали массовые гуляния и могли разузнать про понравившегося кандидата всю информацию. В Петербурге в Летнем саду в Духов денек женихи выстраивались вдоль 2-ух сторон аллейки, а жены вкупе с семьями типо гуляли мимо, свахи здесь же ведали про женщин и их семьях возможным женихам. Молодежь из рабочей и фермерской среды знакомилась без помощи других во время гулянок либо в церкви. Основополагающую роль при сватовстве игралось приданое девицы, беря во внимание, что всем сословиям без исключения вторую половинку активнее всех находили предки, в этом нет ничего необычного.
Приданое – это не про любовь
Приемка приданого по описи.
Невзирая на то, что приданое существует и на данный момент, в ту пору отношение к нему было очень скрупулёзным и прагматичным. Жена могла быть хороша, но вот если подкачало приданое, то ожидать ей жениха пришлось бы длительно. Супруг либо его семья должны были вполне содержать будущую супругу, даже если в следующем они бы разошлись. Некие семьи, отдающие невест, добивались в качестве доказательства состоятельности жениха некоторую сумму, у мусульман это именуют калымом. Но это не было всераспространено везде, довольно было и того, что супруга поступала на полное обеспечение супруга. Потому, к стороне жена вопросцев было меньше, а вот с приданым, с которым жена заходила в дом грядущего супруга, разбирались наиболее детально.
Покупка приданого.
Молодые девицы нередко коротали вечера за шитьем собственного приданого.
Приданое вполне зависело от денежных способностей семьи жены, если семья была богатой, то с собой женщина могла привнести в семью супруга и семейные наделы, и скот, и драгоценности, и столовое серебро, и векселя, и наряды, и белье, и целые деревни. Если семья была богатой, то отец мог отписать дочери приданое уже при рождении. Если же семья не имела способности выделить богатое приданое, то почаще всего в него входили «дамские» инструменты для работы, к примеру, прялка. Числилось нормой, чтоб к приданому полагалась опись (отлично, что не акт приема-передачи). Вообщем, договорные дела никого не смущали, ведь супружеская сделка осуществлялась на основании описи приданого и перехода права принадлежности. Приданое навечно оставалось имуществом дамы и ее супруг, и его предки не могли распоряжаться им без ее согласия. Если приданое приносило доход, то он делился умеренно меж женами, при этом доходы супруги либо ее приданое, в случае банкротства супруга, не были бы списаны в счет долгов.
Пора и за свадебку!
Свадьба в деревне была огромным событием.
Опосля того как были улажены все денежные вопросцы, приступали конкретно к свадьбе. С сих пор жених уже мог навещать дом жены по поводу и без, правда, приходить с пустыми руками были не принято, обычно он приносил цветочки, сладости.
Дворянская свадьба.
Приглашения гостям рассылались от имени родителей за 7-10 дней до торжества. Жених готовил специальную шкатулку со свечками, кольцами и гребнем. Не считая того, жених приезжал в церковь ранее и оттуда оповещал жену о том, что прибыл букетом белоснежных цветов – их передавал через дружка. Пока подарки не прибыли, жена собираться не начинала, это означало, что жених передумал жениться. В российской культуре много картин со похожим сюжетом, когда жена у окна дожидается не жениха, а шафера.
Если же идет речь о крестьянах, то они должны были получить разрешение не только лишь родителей, да и помещика, и священника. К слову, конкретно на крайнего возлагалась ответственность по сбору данных на жениха: не состоит ли он в браке, не обещал ли жениться на ком-либо другом, не является ли он родственником жене.
1-ая супружеская ночь (то есть темное время суток)
Уединение было очень условным.
Невзирая на то, что некие феодалы оставляли за собой право первой супружеской ночи, церковь это не приветствовала и недозволено сказать, что это было нормой. Церковь возвышала брак, заключенный по ее канонам и наделяла его таинством, а супружеское ложе священством. Дата проведения женитьбы кропотливо выбиралась, так как церковь воспрещала супружеские дела в определенные деньки, к примеру во время поста либо религиозных праздничков, потому неважно какая дата не подходила.
Жене предстояло слушать массу наставлений.
Из числа свах выбирались женщины-постельщицы, которые должны были приготовить ложе для новобрачных. Кровать была из приданого жены, а земля – жениха. Земля – это поэтому что в доме воссоединение юных не происходило, ну неуж-то прерывать празднование ради первой супружеской ночи и покидать хозяйский дом? Потому юным стелили абы где. Почаще это было холодное пространство – амбар, чулан, баня, подклет избы. Конкретно потому первую супружескую ночь (то есть темное время суток) нередко называли «подклетом», исходя из места и событий, в каких зарождались замужние дела. Да, свахи всячески пробовали обуютить выбранное пространство, но почаще всего это было совершенно не созданное для этого пространство.
Кровать новобрачных числилась местом не только лишь таинства, да и силы, конкретно потому сюда подкладывали вещи, которые должны были привлечь фортуну и достояние в новейшую семью. В качестве идола клали муку, много матрасов и перин и даже ржаные снопы. Под кровать (хотя это почаще был настил) ставили сковородку, кочергу, – от сглаза и нечистой силы, поленья по поверью символизировали плодовитость, потому их буквально не жалели.
Всеобщее внимание и шуточки были реальным испытанием для умеренных женщин.
Юных провожали на супружеское ложе прямо с праздничка, когда гости еще не разошлись. Шафер был должен купить кровать у свах, молодожен аккомпанировала целая масса подвыпивших родственников и друзей. Все это сопровождалось не только лишь песнями и прибаутками, да и советами и сальными шуточками. На дверь, за которой были юные, вешали замок и приставляли сторожа, он был должен не попросту беречь от нечисти, но к тому же отгонять тех, кто решил подсмотреть, да, такие тоже находились. Да почаще всего и сам сторож носил вести за торжественный стол – то, что ему удалось подслушать либо подсмотреть самому. Что уж при всем этом ощущали юные, в особенности невестка, непорочность и чистота которой были основным условием брака, остается лишь догадываться.
Оставшись наедине, юные могли перекусить оставленной им пищей, потом жена обязана была снять обувь жениха и спросить разрешения лечь рядом с ним. О том, состоялось ли основное действо всего «спектакля» под дверь прибегал узнавать шафер, получив положительный ответ, громозвучно нес ее за стол к массе разгоряченных родственников. Юных могли вывести за стол, а могли сами войти к ним в клеть и праздновать там же.
Прощание с девичеством навевало грусть на всех дам…
Но молоденькую супругу ожидала еще одна проверка, гостям необходимо было показать простыню либо рубаху с пятнами крови (внутренней средой организма человека и животных) в подтверждение чистоты и непорочности жены. Если же доказательств не было, то свахе и родителям жены было несдобровать. На шейку им могли повесить хомут, а папе поднести рюмку без дна. Даму же возвращали в отчий дом, а ее будущее было обречено. Если же все прошло гладко, и гости остались довольны результатом, то девушку наряжали в одежку замужней дамы, включая особый головной убор. С того времени она называлась «молодка» и имела все права юный супруги. Простыню, на которой лишь что прошло «таинство», могли таскать по всей деревне, лупить горшки (чем больше черепков, тем плодовитее новенькая семья), развешивать белые рушники с красноватой вышивкой. Совершенно сочетание красноватого с белоснежным считается траурными цветами, так женщина прощалась со своим девичеством.
Жизнь девицы диаметрально изменялась опосля женитьбы.
Юные время от времени входили в сговор и заготовляли кровь (внутренняя среда организма, образованная жидкой соединительной тканью. Состоит из плазмы и форменных элементов: клеток лейкоцитов и постклеточных структур: эритроцитов и тромбоцитов) для простыни, к примеру, зарезав намедни петушка. Это, к слову, числилось верным признаком нечестности девицы, и рождало сплетни – если намедни в семье девицы вдруг решили резать кур. Но если это устраивало обе стороны, то в качестве дани традициям имело пространство быть.
Невзирая на то, что современные традиции еще мягче к юным, ритуалы королевской Рф также недозволено именовать одичавшими и ужасающими. Брак числился священным союзом и к нему относились соответствующе, трепетно оберегая дела меж женами, временами наставляя обоих супругов на путь настоящий. С бытом королевской Рф соединено огромное количество домыслов, на самом ли деле российские дамы «в поле рождали» и остальные легенды, в которые почти все веруют до сего времени.